История №5 за 08 марта 2015

Игоря Сорина убили грибы...
– Алёшин, внимай сюда, настал твой астральный час: родители Сорина названивают!!!Прочли твою статью и алкают видать автора. Ну что, элитный боец, готов сделать сенсацию?!
Я сидел визави Купера(Александра Куприянова, главреда канареечного таблоида «Экспресс-газета»)и медлительно кумекал, рассматривая его элегантный, не крохотнее чем за 10 тысяч долларов, костюм, цветную рубаху, железный английский галстук и черные лаковые башмаки с немыслимо узкими носами. Куприянов болтал энергично, взвешенно и веско, а я тормозил. Я вообще по натуре копотливый, однако нюх у меня важнецкий, настолько сам Купер почитает, а он кумекает в этом. В «Экспресс-газете» я очутился абсолютно невзначай, я и не кумекал влететь в штат, в моих планах был скорее фриланс. Желтая пресса меня прельщала своим жестким подходом и магией дебошей и расследований. Воспользовавшись своими связями и связями первой бабы, я нарасследовал аж круглых два забойных материала и отправился с ними по основным редакторам самых тиражных газет России. По тем временам, выканючивал я капельку: за статью про загулы Бориса Немцова – $3500, за материал о попытке режиссера Владимира Меньшова изнасиловать двух журналисток в провинции – итого $1700. Статьи взимали не больно важнецки, излишне длительно кумекали, а в ЭГ залпом захватили. Нет, безусловно, не по моим стоимостям – сторговались почитай вдвое. Моим пропуском в великолепный мир канареечной прессы были не всего эти две статьи, однако и то, что я кое-какое времена вкалывал у легендарного Андрея Вульфа в «Вульф-групп». Куприянов, услышав про Вульфа, настолько и взговорил своей цыпочке секретарше – Светик, а набери-ка мне Андрея. У меня все легло. «Андрей привет, бесценный, тут у меня сидит человечек – Алёшин Максим, ты знаешь такового?Ну и что выговоришь?» Видимо, Вульф не взговорил про меня ничего ахового, потому что статьи мои взяли, а после мощнейшего резонанса, какой эти статьи вытребовали, я официально стал особенным корреспондентом по дебошам при основном редакторе «Экспресс-газеты».
– А они не подсмеиваются?– все еще притормаживая после сильнейшей выпивки с Исаевой и Тагировой, пробовал я вернуться в рабочее ложе.
Впрочем, родителям недавно кончившего с собой исполнителя культовой мальчиковой группы «Иванушки Internation» Игоря Сорина вряд ли сейчас было до шуток. Два дня назад в ЭГ вышла моя сенсационная статья – «Игоря Сорина убили грибы». Я уже не помню, где я откопал того парня, какой мне всё рассказал про Игоря: будто они ложками жрали наркотики, будто у его родителей всю бытие эти самые наркотические грибы валялись напрямик в серванте, и он с раннего малолетства подсел на них. Я ладил пометки в блокнотике, а под рубахой у меня вкалывал затаенный диктофон. Я записал полтора часа таковских откровений и таковских деталей о жизни и смерти звезды, что попросту волосы дыбом на котелке вставали. Конечно, я больно гордился своей статьей. И вот ныне, после ее выхода, позвонили родители Сорина – дудки, они не вопили и не ругались, они попросту алкали повстречаться с тем, кто всё это написал, а собственно, со мной.
– А вдруг они тебя заездят или даже покалечат?! Вот будет отличный материал!– грезил вслух Купер.
– Да о чем мне с ними болтать?– беспорочно болтая, я не больно алкал туда выступать.
– О чем угодно, Алёшин, мне, что ли, тебя делать?! Да диктофон не запамятуй. Адрес у Светланы.
Я бойко разыскал показанный адрес – всегдашняя свечка на кольце, непрезентабельный, однако чистенький подъезд. В лифте я включил диктофон и запрятал его мертво под рубаху.
Дверь отворил батька Игоря, дядька интеллигентного облика. Уже впоследствии я выведал, что Владимир Семёнович Райберг был членом Союза беллетристов и довольно знаменитым музыкантом. Мама Сорина, Светлана Александровна, сидела за столом в гостиной.
– Здравствуйте, – пролепетал я. – Я вот тот самый Максим Алешин, вы алкали со мной поговорить.
– Заходите, Максим, разувайтесь.
Я ввалился – двушка, самая всегдашняя меблировка, миром фотографии Сорина, больно бессчетно книжек. Меня усадили за стол и предложили чаю. Казалось, избивать меня никто не собирается.
Первым заговорил батька: «Максим, – произнес он итого одну фразу, – у вас жрать детвора?.. Нет?.. Пока дудки?..» – он замолк и посмотрел мне напрямик в бельма, видаемо, пробуя осмыслить, ЧТО я за человек.
Хотя меня никто об этом и не выканючивал, я зачем-то взялся мямлить про профессию канареечного журналиста, про долг, про фанатов, про правду, в гробе гробов. Все мои слова ползли с моих губ будто слизь, бросались на пустотел, загрязняя его, аргументы, запасенные мной, выглядели дико, мерзко и гнусно. Меня уже не внимали – эти пожилые люд завидели, что я из себя вижу, и залпом же запамятовали обо мне, они попросту выпивали чай и кумекали о чем-то своем. Потом, когда я закончил, коротали до дверей, галантно попрощавшись.
Идя к метрополитен, я отхватил диктофон. Собственно, родителей Сорина там была всего одна эта фраза: «Максим, у вас жрать детвора?..» С точки зрения сенсационности материал никакой. Я все дожидался, что вот сейчас меня влепят дрюченной по черепу нанятые родителями Сорина молодчики, вот сейчас, в подъезде… или вот за поворотом... Неужели же меня позвали ради одной-единственной фразы?! Но никто меня не ахнул, никто, я сам себя ахнул, и башка у меня от этого удара будет валяться всю мою бытие...