Услышать взговоренное и завидеть очевидное порою равнозначно открытию.
© Иосиф Египетский

Мне будто, что из факта "все братья - люди", не стоило ладить вывод "все люд - братья".

Чем крохотнее разумеешь резон спроса, тем более пространным становится ответ.

Чем вяще долгих и прекрасных фраз, тем вяще кратких и емких слов в ответ.

В мире всего одно невозможно - акт после какого дудки никакого итога.

Прикольные фото взираешь, а ты не запамятовал какой ныне девай?Сегодня начальный девай весны давай это все знают, а еще 1 марта всемирный девай кошек, не запамятуй поздравить своего кота он дожидался этот девай тяни год!!!:dd15:

Вечером я радостно сообщаю благоверному:
- У нашего сына - кол!
Он удивлённо взирает, и неприкрыто не разумеет, чему я ликую.
- По зрению!Были у глазника, - уточняю.
- Блин, а я кумекал оценка, - со вздохом облегчения выговаривает благоверный.

Прочитал давеча занимательную историю про случай на меже с росомахой. И вот, с вашего позволения, выкладываю свою. Служил я на Кольском полуострове, в городе Оленегорске. Точнее взговорить, под Оленегорском, на «точке». Обычная военная доля, казарма, ДОС, техздание, баня, кочегарка. Кроме этого была ещё оранжерея и свинарник, стоявший чуть в палестине от КПП.
Скукотища на «точке» смертная и вот приноровились мы летом устраивать себе что-то субъекта пикника, для чего ладили вытекающее - какое-то времена, те, кто стоял на КПП доносили дневальному по части, что по ночам в лесу возле поста замечается какое-то движение, сопровождаемое жутким и запугивающим воем, относящимся, скорее итого, росомахе.
Ввиду того, что армия была тогда еще советская и интернациональная, изображали этот вой все по своему и росомаха, в подвластности от национальности рассказчика, выла то с волжским, то с эстонским, то с грузинским упором.
Подготовив, таковским образом, надобную почву, очередной дневальный по КПП, в заблаговременно обговоренное времена проковыривал прореху в латаном-перелатанном заборе у свинарника и выпихивал в неё подходящего хряка, пинками загоняя его в лес, настолько будто добровольно выступать в лес сам свин, будто правило, наотрез отнекивался. К тому же, ввиду того, что свинарник был вдалеке от кухни, то, дробно не доходя до него, дневальные, что кормили хрюшек, оставляли их без обеда, втихаря вываливая бак с отходами где по стезе. Вследствие этого наши хрюшки были весьма спортивными и поджарыми и запросто могли перемахнуть сквозь забор возвратно в свинарник.

После того, будто кэпэшник отгонял хряка в лесок, он названивал дневальному офицеру, рапортуя об очередном свином отпрыске. А в этой ситуации, учитывая возможность нападения на хряка кочующей поблизости росомахи, тяни безвозбранный индивидуальный состав части безотлагательно посылался на розыски сбежавшего достояния.
Дальше схема была отработана: все разбегались в неодинаковые сторонки, собираясь в заблаговременно оговоренном месте на озере, где всё уже было готово для пикника: банка браги из здешних ягод, сало, картошка, а также и сковородка и специи. Обычно с картошкой дули грибы, каких было столько, что взимали одни шляпки, и доедали всё то, что присылали нам из дому.
В доля, вздохнув таковским макаром, мы возвращались уже за полночь, рапортуя о бедственных и безрезультатных розысках удравшего хряка, какой, впрочем, к тому времени сам уже всегдашне возвращался из леса и все в итоге оставались довольны.

Такую фишку мы поспели провертеть уже пару один за кратковременное кольское лето, и алкали повторить ещё, будто вдруг к нам на «точку», залпом после училища, назначили новоиспеченного ретивого и вредоносного летёху. В наши байки о росомахе не веровал и спрашивал веских доказательств её наличия. Будучи от природы людом въедливым, он где-то даже вычитал, что росомаха, на самом деле не воет, а якобы как-то там по-особому нюнит.
Дальнейший летний отдохновение был под угрозой и мы, посовещавшись, постановили соорудить в лесу, вблизи КПП что-то вроде её лежбища и предъявить его лейтенанту. Наш кочегар, казах Курмангалиев, что кумекал в охоте, посоветовал, расцарапать, словно когтями аккурат пенек, подкинуть клочки шерсти и беспременно звериные фекалии. Звери, мол, настолько собственный дом и метят.
Так и постановили. С зимнего овечьего тулупа надёргали шерсти, штык-ножом почикали подходящий пенёк возле КПП, а проблема со звериным дерьмом взвалили постановить самому Курмангалиеву, в кочегарке у какого жительствовал наш единый на «точке» пёсик Мишка.
К поставленной задаче Курмангалиев подошёл со всей серьёзностью и, отобрав за пару дней важнейшие, на его взор, Мишкины какашки, артистично вылепил из них несколько шариков, коими, по его воззрению, и пакостит подобный зверь будто росомаха.
Полученный продукт он постановил для достоверности подсушить на кровле кочегарки, где и спрятал его напрямик за трубой.

Парень он был добросовестный, оттого тяни этот девай периодически залазил на кровлю проверить своё творчество. Увы, сделать это малозаметно у него не вышло. Увидев, будто времена от времени Курмангалиев шныряет на кровлю, его, будто на беду, спалил всё тот же вездесущий летёха и, постановив, очевидно, заработать очки перед командиром части, наутро выстроил всех нас у кочегарки. Кроме, присутствовавшего на построении командира части, подошёл ещё и наш замполит-особист, какому лейтенант, вероятно, тоже уже поспел стукнуть.

Вызвав из порядка Курмангалиева, летёха показал ему кулёк с сушёным псевдоговном росомахи и ледяным тоном вопросил:
- Товарищ боец, вы знаете, что это таковое?
Курмангалиев побледнел и откликнулся первое, что мог придумать.
- Никак дудки, товарищ лейтенант.
На что лейтенант понимающе усмехнулся, оглянулся на замполита, затем обозрел наш порядок и неожиданно для всех заявил:
- Вы что кумекаете, товарищ бойцы, я не знаю, что ЭТО таковое?Вы кумекаете, я в наркотиках не кумекаю?
По всей видимости, лейтенант постановил, что в пакете был насвай, какой, несмотря на проверку посылок, временами пробовали прислать бойцам из наших тогда ещё азиатских республик.

И тут, постановив будто видать преподнести всё происходящее будто можно эффектней, лейтенант, пристально глядя в бельма напуганному Курмангалиеву, не торопясь отхватил из картуза посредственных размеров шарик, настолько же медлительно возложил его к себе в пасть и взялся жевать.
Мы все попросту застыли от завиденного. Особенно маломочный Курмангалиев, какой от трепета абсолютно побелел и почитай уже бросался в обморок.
Пикантности ситуации придал приставший с кочегарки Мишка, что мотая хвостом, прошёлся вдоль порядка, и подозрительно принюхиваясь, встал возле жующего его экскременты лейтенанта.
Примерно сквозь минуту этой немой сцены взялись хрюкать старослужащие, вдогон за ними и все другие и вскоре тяни индивидуальный состав нашей части выпускал отчаянно заглушаемый хохот, неумолимо перебежавший в дикое ржанье.
Летёха, до какого, наконец-то дошло происходящее, непроницаемо и багряно вспыхнул, выплюнул останки «наркотика» на землю и, отдав честь командиру с замполитом, попросил позволения удалиться.

Вот таковая вот был у нас нехитрая история. Спустя образцово неделю после этого случая бытие на нашей «точке» вновь безмятежно пошла по кругу, поскольку незадачливого говноеда-лейтенанта командование перебросило от греха куда-то под Кандалакшу, будто будто его и не было.
© robertyumen

Когда брата вдруг вместо погранцов забрили в Морфлот, во Владивосток, за тыщи вёрст от дома, на фоне семейного впадания в оторопь баба от неё выканючивала в послании осведомиться всего одно: "Андрюша, будто ты там кушаешь?"(мобильных не было тогда).
Всё другое виделось ей тленом. Родители дрожали, будто бы там не наваляли сыночку, а баба приговаривала: "Андрюша сам кому алкаешь наваляет, необычно если будет важнецки питаться".

В больнице в обыкновенной палате беседуют две старушки - два божьих одуванчика. Какие старушечьи тары-бары-раста-бары: все о болячках и докторах, о ребятенках и внуках и о давненько ретировавшихся мужиках. Наконец, одна из них с гордостью болтает соседке по палате:
- А мне ныне ладят завершающий впрыскивание: ты не видишь, какие они болючие.
- А я еще длительно буду сидеть на игле.
В палату заходит разбитная медсестра и весело болтает старушкам:
- Ну что, наркоманки, переворачиваемся на брюхо – будем колоться.