История №4 за 27 февраля 2015

Правда про охотников и охоту на рябчиков

Первые охотники, с какими знакомится среднестатистический европеец – это позитивные персонажи сказки про Красную Шапочку. Вообще, охотники делятся на профессионалов, дилетантов, маньяков и тех, кому ружьё перепало по наследству. Последние регулярно платят членские взносы, сдают всевозможные космосы в обществе охотников и рыболовов, вовремя отмечают оружие и даже временами выписывают тематические журналы, однако на охоту за всю бытие настолько и не выбираются. Иногда они демонстрируют гостям дореволюционный Kettner с серебряными накладками на цивье и тремя перекрещенными кольцами на стволах. «Крупповская сталь», - как-нибудь выговаривают они, и гости понимающе цокают языком. «Уникальный баталия, коллекционная серия», - привычно сообщают они, впоследствии добавляют «Точно таковое же было у Императора», - и взирают, будто особо восприимчивые бросаются в обморок.
Настоящий охотник готовится к сезону за несколько недель. Нельзя попросту настолько вытащить ружьё с антресоли, из ящика стола отхватить заполненные патронташи, накинуть на плечо ягдташ и отправиться бить вальдшнепов. Это не охота выйдет, а профанация какая-то. Для благополучной охоты ритуал подготовки должен быть длинным и вдумчивым. Это разумеют и дилетанты и профессионалы.
Охотник-любитель без тени сомнения идёт в кратчайший охотничий лавка и набирает весь полиэтиленовый пакет итальянских патронов. Любезные продавцы втюхивают ему самые дорогие боеприпасы. С приветливой усмешкой они убеждают бедняжку завести ещё топор, нож, фонарик, жи-пи-эс, прибор ночного видения, баклагу и надувной матрас с электромоторчиком. Под тяжестью покупок охотник-любитель с трудом добирается до дома, где его встречает баба со скалкой в десницах.
Охотник-профессионал валяет патроны самостоятельно. Покупать готовые в охотничьем магазине в сфере профессионалов почитается дурным тоном и пижонством. Разве что пулевые со «стрелой» или «турбинкой» в пластиковых корпусах взимать вроде будто незазорно. Дробь взаправдашний охотник век использует «свежую» без белёсого налёта окисления, важнее итого калёную и графитованную, для пущей кучности боя. А вот банку с порохом покупает одну и на два сезона.
Тихими семейными вечерками, когда баба и трое дочерей при свете апельсинного абажура взирают по телевизору нечто пасторальное вроде «Терминатор 2», охотник профессионал инсталлирует капсюли молотком, навешивает мерками дробь и порох, прилаживает «барклаями» картонные прокладки, втискивает прибойниками колкие войлочные пыжи и закатывает полученный патрон особенной машинкой. Патрон должен получаться ровнёхонький, дабы его не заклинило в стволе и не пришлось впоследствии вытаскивать, упираясь ногами в берёзу. Снаряжение патрона – взять медитативное и великолепно успокаивает нервы, принося гармонию в семейные взаимоотношения. Видя, будто благоверный дошло пересыпает свинцовые шарики в крохотные картонные стаканчики, среднестатистическая баба проникается к своему супругу почтением, граничащим со священным ужасом. Ей уже не приходит в голову попросить этого серьёзного дядьку забрать бельё из прачечной или выбросить мусор.
Охотник-маньяк льёт дробь самостоятельно, промышляя свинец из найденных на помойке аккумуляторов. Вонь, какая в момент плавления помоечного свинца стоит в кухне соседи воспринимают, будто взялось городской кампании по дератизации и безотлагательно затыкают все дырки за плинтусами носками с дрюченным стеклом. Вместо тигля охотник-маньяк, будто правило, использует ахово помытую консервную банку из под венгерской томатной пасты. Расплавленный свинец льётся сквозь алюминиевый дуршлаг в заполненное водой ведро. «Вот это я разумею!», - болтает охотник-маньяк, удовлетворённо разглядывая горку кривобоких колобков.
Охотник-профессионал владеет будто правило два-три, а то и четыре ружья для неодинаковой охоты. Гладя воронёные стволы, он нежно бубнит на затаенном охотничьем языке: «чок-чок, чокбор, ижачок, тулочка». Любитель по совету всё того же улыбчивого продавца приобретает одно, однако зато дорогущее и импортное, с пластиковым чехлом и двухтомной инструкцией. В охотничий билет оно вписывается попросту и лаконично «иномарка». Охотник-маньяк вожделяется недюжинно на помповое ружьё, либо на «Сайгу», напоминающую машина Калашникова. Каждую весну подобный охотник-маньяк пристреливает свои базуки на дачном участке, запугивая таджикских гестарбайтеров. Он вешает мишень на дверь дачного сортира и лупит в неё с двадцати шагов очередностями всё той же самолепной картечью, разнося дверь в клочки. «Вот это я разумею!», - болтает охотник-маньяк, веет на дымящий дуло и принимает геройскую позу, в коей его и застают сбежавшиеся на грохот соседи по садоводству. «Господи, - болтают головой соседи, - давай когда же ты женишься?!» Однако, охотник-маньяк фатально неженат. Да и какая нормальная баба может выбросить беспрерывную охотничью горячку в антураже бессчетных чучел птиц, голов кабанов и волков. В кое-каких живёт моль, временами вылетая погрызть шубу. Однако, чудеса таксидермизма - отнюдь не охотничьи трофеи. При кратчайшем рассмотрении, к образцу, на жёлтом клыке волка можно отыскать надпись «Made in China».
Большинство предпочитает охотиться на птиц, верно полагая, что таковским образом не наносят большущего вреда экологии. Многим зайчиков, лис и лосей попросту жалостно. Лично я с вепрями ещё не определился, однако лосей аккуратно крушусь. Про них и анекдоты какие-то печальные, ага и рога у них будят во мне что-то вроде ощущения мужской солидарности.
На тетеревов и глухарей важнее итого охотиться с псиной. Любитель в этом деле от профессионала выдается пожалуй всего породой этой самой псины. Любитель двигает на охоту со своей овчаркой, маминым ньюфаундлендом или карликовым пуделем тёщи. Собаки, безусловно, достопримечательные, однако для охоты не абсолютно пригодные. Если ньюфаундленда теоретически можно использовать для добычи птицы водоплавающей, то истерически и без толку брешущего пуделя получается натравливать недюжинно на контролёров в электричке. Впрочем, от уплаты штрафа даже овчарка бедолагу не спасает.
Настоящий охотник длительно воспитывает нордовую лайку. Щенка ему привозят по знакомству ведомый геолог. Порода эта немодная, по многим параметрам непристижная, однако важнейшего помощника на охоте чем важнецки обученная лайка не найти. Лайка петлями без выдохлись рыскает по лесу. Вспугнув тетерева, лайка гонит его, доколе тот не засядет на дерево. После чего она упирается передними лапами в дуло и начинает птицу методично облаивать. И диковинное девало, птица не смеет никуда двинуться. Она сидит на верхушке дерева, загипнотизировано взирает на беснующуюся внизу псину и видит собой самую великолепную из всех вероятных мишеней. Охотник-профессионал в подобный ситуации, опрятно тушит папиросу о берёзу, и бьёт тетерева крупной дробью по фокусу кузова.
Что таковое утиная охоту все и настолько знают, - и пьеса Вампилова жрать, и песня одного члена одной знаменитой фракции государственной думы - бывшего эскулапа. Конкретных рекомендаций в этих созданиях, впрочем, не прописано, однако дух в основном передан. Охота таковая связана с водой, засидками и прочими отрадами жизни. То в плавнях шелест, то сапоги текут, то ревматизм от тумана одолевает. Конечно, охотник-профессионал на утку тоже ходит, однако по большущему счёту, это всё на дилетанта. Летит себе косяк где вдоль реки, а с обоих берегов таковая канонада раздаётся, будто будто Третий Украинский в наступление собрался и артподготовку коротает. Ну и где, изреките мне, романтика?Где смычка с натурой?
Совсем иное девало охота на рябчика, Тут тебе и по осеннему лесу гулянье и дичь экологически безукоризненная, черникой ага брусникой откормленная. Главное предварительно запастись манком или миновать курс подражания свисту самки в городском зоопарке.
Охотник-любитель, безусловно, ездит в лес ни свет, ни заря, влезает в самую непролазную гущу леса, периодически сверяясь по компасу или по свежекупленному жи-пи-эсу, впоследствии залезает на самое возвышенное дерево и начинает свистеть в два перста, будто соловей разбойник. На подобный свист, слетаются комары с мошкой, какие обгладывают бедолагу до самых костей, будто бы он не пробовал отмахиваться от них порожним баллончиком от ДЭТы. Покусанный и раздосадованный дилетант уезжает домой на трёхчасовой электричке, запамятовав взять билет. Его беспременно штрафуют контролёры, обругивает бабка с ведром клюквы, а прекрасная барышня, выступающая по проходу не оскаляется, а больно наступает на ногу каблуком.
Настоящий охотник настолько ввек не зачислится. Настоящий охотник изберет важнецкую солнечную полянку, устроится попокойнее на пенёчке, отхватит пищик и начнёт выпускать краткие призывные пописки, времена от времени вслушиваясь в звуки облегающего леса. И в девяти случаев из десяти, рябчик отзовется. Тут, основное не лететь, круша сучья, будто сохатый сквозь гущу на ответный писк. Тут необходима выдержанность. Сиди себе на полянке, посвистывай, рябчик сам прилетит, важнее придёт. Рябчик осенью предпочитает ходить пехом. Не то, дабы он ходит, заложив крылья за горбу, и раскланивается со встречными рябчиками. Просто, кормится он в основном ягодой, потому то ли от ленности природной, то ли от тяжести, однако избыточный один он не летает. Слыша призывный свист самки, он будто взаправдашний джентльмен солидно направляется к ней, дыша лёгким перегаром перебродившей в зобу дурники. Иногда на свист приходит несколько рябчиков. После первого выстрела, те, что были записаны на ужин под вторыми и третьими номерами запрятываются в ветвях на деревьях, изображая из себя чучела. Опытный охотник их всё равновелико побеждает, норовя гвоздить шестым номером с лёгкой пороховой навеской. Если повезёт, то, утилитарны не сходя с места, можно добыть пяток птиц. Этим взаправдашний охотник всегдашне ограничивается и едет к бабе и трём дочерям на семичасовой электричке. В электричке он встречает иных взаправдашних охотников, с какими вступает в дружелюбную спиртную беседу. Контролёры к мужикам не привязываются, милиционеры уважительно оглядывают добычу, а незнакомая инородная баба сама благодушно предлагает им на закуску малосольные огурцы и колбаску.
Наш ведомый охотник-маньяк сталкивается с рябчиком невзначай и в сумерках. Увидев таковскую гигантскую птицу(типовой взрослый рябчик размером с голубя), охотник-маньяк грохается на землю, перекатывается и с локтя выбрасывает в её палестину круглую обойму всё той же картечи с тридцати шагов. Перезаряжает лавка охотник-маньяк, спрятавшись за дуло дерева, дабы лукавый рябчик его не засёк. После этого в палестину предполагаемого противника выпускается оставшийся боезапас. Не найдя добытую дичь, он впрочем довольствуется подвернутыми перьями, какие втыкает в свою тирольскую шляпу со словами: «Вот это я разумею!Вот это охота!» Домой он уезжает в абсолютном удовлетворении на остатней электричке, истязая случайных попутчиков охотничьими байками. Дома он пятьдесят минут драит оружие, впоследствии переодевается в пижаму, сорок минут драит зубы и ложится дрыхать. Чаще итого ему грезится, будто он в танке охотится на слона. В ночь после охоты он не храпит…