История №11 за 04 января 2015

Письмо с пророчеством

Писатель Евгений Петров владел диковинное и жидкое хобби: всю бытие собирал конверты... от своих же посланий!Делал он это настолько - отправлял послание в какую сторону. Все, кроме звания царства, он измышлял - город, улицу, номер дома, имя адресата, оттого сквозь месяц-полтора конверт возвращался к Петрову, однако уже украшенный многокрасочными иноземными штемпелями, основным из каких был: "Адресат неверен". Но в апреле 1939-го беллетрист постановил потревожить почтовое ведомство Новой Зеландии. Он придумал город под званием "Хайдбердвилл", улицу "Райтбич", дом "7" и адресата "Мерилла Оджина Уэйзли". В самом послании Петров написал по-английски: "Дорогой Мерилл!Прими нелицемерные соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Крепись, архаика. Прости, что длительно не катал. Надеюсь, что с Ингрид все в распорядке. Целуй дочку от меня. Она, верно, уже абсолютно большущая. Твой Евгений". Прошло более двух месяцев, однако послание с отвечающей пометкой не возвращалось. Решив, что оно затерялось, Евгений Петров взялся забывать о нем. Но вот настал август, и он дождался... ответного послания. Поначалу Петров постановил, что некто над ним подшутил в его же духе. Но когда он пробежал возвратный адрес, ему стало не до шуток. На конверте было написано: "Новая Зеландия, Хайдбердвилл, Райтбич, 7, Мерилл Оджин Уэйзли".

И все это подтверждалось васильковым штемпелем "Новая Зеландия, почта Хайдбердвилл". Текст послания гласил: "Дорогой Евгений!Спасибо за соболезнования. Нелепая конец дяди Пита выколотила нас из колеи на полгода. Надеюсь, ты извинишь за заминку послания. Мы с Ингрид дробно вспоминаем те два дня, что ты был с нами. Глория абсолютно большущая и осенью пойдет во 2-й класс. Она до сих пор хранит мишку, какого ты ей привез из России". Петров ввек не ездил в Новую Зеландию, и оттого он был тем более оглушен, завидев на фотографии беспробудного сложения дядьку, какой обнимал... его самого, Петрова!На возвратной палестине снимка было написано: "9 октября 1938 года". Тут беллетристу чуть ахово не сделалось - ведь собственно в тот девай он влетел в больницу в безотчетном состоянии с тяжелейшим воспалением воздушных. Тогда в течение нескольких дней лекари бились за его бытие, не пряча от кровных, что шансов выжить у него почитай дудки. Чтобы разобраться с этими то ли недоразумением, то ли мистикой, Петров написал еще одно послание в Новую Зеландию, однако ответа уже не дождался: возникла вторая мировая брань. Е. Петров с первых дней войны стал военным корреспондентом "Правды" и "Информбюро". Коллеги его не узнавали - он стал сомкнутым, задумчивым, а подсмеиваться вообще перестал.

В 1942 году аэроплан, на каком он летел в зона боевых деяний, пропал, скорее итого, был свален над вражьей территорией. А в девай получения известия об исчезновении аэроплана на московский адрес Петрова зачислилось послание от Мерилла Уэйзли. Уэйзли восхищался мужеством советских людей и выражал беспокойство за бытие самого Евгения. В частности, он катал: "Я напугался, когда ты стал купаться в озере. Вода была больно мерзлой. Но ты взговорил, что тебе суждено разлететься в аэроплане, а не утонуть. Прошу тебя, будь опрятнее - летай по возможности меньше".