Лучшие книги жанра "Антиутопия" (15 фото)

Жанр антиутопии в литературе(а впоследствии и в кинематографе)стал невообразимо востребован, начиная со другой половины 20 века, и остается таковским по сей девай. Определение «антиутопия» стало пониматься машистее: любое(не беспременно тоталитарное)общество, где владеют пункт быть неблагоприятные факторы и тенденции развития. Причины востребованности этого жанра пояснять не надобно: тоталитарные царства стали реальностью в былом веке, ага и в наше времена тоталитаризм жив в кое-каких местностях.

Кроме того, антиутопия – это абсолютно другой взор на общество и систему государственного управления. Представляю вашему вниманию важнейшие антиутопии всех времен, какие способны переворотить ваше разум.

Рэй Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»

451° по Фаренгейту — температура, при коей воспламеняется и пламенеет бумага. Это мир предбудущего, в каком все письменные издания безжалостно уничтожаются особенным отрядом пожарных, хранение книжек преследуется по закону, а интерактивное телевидение успешно предназначается всеобщему оболваниванию.



Джордж Оруэлл «1984»
Роман описывает мир, поделенный между тремя тоталитарным государставами. Книга о абсолютном контроле, уничтожении итого человечьего и о попытках выжить в мире ненависти. Роман неоднократно подвергался цензуре со сторонки социалистических местностей. Был запрещен в СССР.



Олдос Хаксли «О волшебный новейший мир»
Перед нами предстаёт общество, в каком, виделось бы, дудки места валяйся и печали. Каждому люду вряд ли не с самого рождения внушается, что его пункт в обществе — самое важнейшее; все гарантированы любыми надобными им благами. Если же всё-таки в давлю закралась кручина — довольно встретить пару таблеток сомы, и от ахового расположения не останется и отпечатка.



Джордж Оруэлл «Скотный двор»
«Скотный двор» — притча, иносказание на революцию 1917 года и последующие события в России. Животный мир скотного двора длительно терпел скотское обращение со сторонки людей, однако как-то это терпение лопнуло. Четвероногие взбунтовались и прогнали фермеров, давай а сами обнародовали себя безвозбранной республикой под руководством хрюшек



Энтони Бёрджесс «Заводной апельсин»
Это жестокая сатира на современное тоталитарное общество, влекущееся обернуть молодое поколение в покорливых воле вождей «заводных апельсинов». Умный, безжалостный, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя сила будто возвышенное искусство жизни попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию злоумышленников и сам становится жертвой насилия.



Евгений Замятин «Мы»
Одна из самых знаменитых антиутопий мира. В двадцать шестом веке обитатели Утопии столь утратили свою индивидуальность, что отличаются по номерам. Во главе Единого Государства стоит некто, именуемый Благодетелем, какого каждогодне переизбирают всем народонаселением, будто правило, единогласно. Руководящий принцип Государства заключается в том, что счастье и воля несовместимы.



Андрей Платонов «Котлован»
В «Котловане» будто в кривом зеркале воспроизведены основные события проводившейся в СССР первой пятилетки: индустриализация и коллективизация. Замечательный образец антиутопии, жёсткой сатиры на реалии быта и социального устройства советского царства.



Алекс Гарленд «Пляж»
Пляж — это кусочек рая на земле среди таиландских островов. Его выказывает группа людей. Полное отсутствие цивилизации и беспрерывная дикая естество пленяет всех людей, какие видают это. Об этом месте ходит масса слушков, его даже окрестили Эдемом. Но влететь туда не так-то попросту. Чтобы там очутиться, надобно быть догадливым, безбоязненным и целеустремленным.



Владимир Набоков «Приглашение на казнь»
В неназванной вымышленной стороне молодой человек по имени Цинциннат Ц. ожидает казни, будучи заточен в твердыня и приговорен к смерти за свою нарушающую коллективный покой непрозрачность или, будто говорится в заточении суда, «гносеологическую гнусность». Навещаемый «убогими призраками» охранников и родичей.



Лорен Оливер «Делириум»
Недалекое предбудущее. Мир, в каком запрещена амуры, потому что амуры — заболевание, опаснейшая амор делириа, и люду, преступившему воспрещение, грозится безжалостное кара. Посему любой гражданин, добившийся восемнадцатилетнего возраста, должен миновать процедуру освобождения от памяти былого, прущего в себе микробы немочи



Стивен Кинг «Бегущий человек»
В всегдашнем крохотном городке жительствует всегдашний человек, медлительно, однако неизменно погружающийся в пучину черной ненависти к себе и облегающим. И когда предлог будет, его уже не застопорить. Америка обернулась в геена. Люди умирают от голода, и единый способ заработать — встретить участие в самой чудовищной из игр, порожденной извращенным рассудком садиста.



Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня»
Кэти, Томми и Руд вырастали в захлопнутой школе. Учились, мазали картины, выступали в школьных спектаклях. Со временем они выведали, что их рок — это донорство. Они были созданы особенно для того, дабы избавить безнадежно больных. И этих ребятенков это не шокирует. Они безответно готовятся к тому, дабы вначале стать помощниками и скрасить завершающий дни своих товарищей, а впоследствии и самим получить вызов на выемку.



Курт Воннегут «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей»
Хотите представить себя на месте Билли Пилигрима, какой ложится дрыхать пожилым вдовцом, а просыпается в девай свадьбы, входит в дверь в 1955 году, а сходит из нее в 1941-м?Нужно всего научиться у тральфамадорцев видать в четырех измерениях. Один вам рекомендация: блудя во времени, выбирайте двери, дабы невзначай не очутиться на бойне номер пять.



Татьяна Толстая «Кысь»
«Кысь» — животрепещущая антиутопия, адская и великолепная сказка о гибели нашей цивилизации, о мутировавших горожанах, дичающих в радиоактивных лесах, однако основное — о деградации языка, все еще узнаваемого, однако уже малопонятного.



Аркадий и Борис Стругацкие «Улитка на склоне»
В повести «Улитка на склоне» бытуют два мира, два неодинаковых общества, всякое из каких живёт по своим законам. Мы видаем мир буркалами Кандида и Переца. Это ученые, люд мысли, какие не приемлют насилия и гонений. Оба они «больны ипохондрией по пониманию» и до самого гроба будут влечься к истине, однако всякий своим путем.